Наутро, как это часто бывает, мысли мои приняли более
реалистический характер и вызвали шквал сомнений.
Что мы имеем? Загадочную рукопись незнакомого нам человека, пришедшую неведомо
откуда: нигде в литературе упоминаний о Цилиндрах я не нашел. Археологи их,
по-видимому, не находили. С другой стороны, что же, в таком случае, держат в
руках египетские изваяния? Может быть, Цилиндры были достоянием очень узкого
круга людей и класть их в саркофаг вместе с мумией хозяина не было принято.
А те немногие, что были при храмах, либо пропали, либо переплавлены, особенно,
если они изготовлены из драгоценных металлов.
Мое отношение к Цилиндрам было двойственным: с одной стороны, я безоглядно
верил и, главное, чувствовал, что это - ТО, что Цилиндры - посланцы великого
Египта, его Милость. С другой, как человек, воспитанный на томах курса
"Теоретической физики" Ландау, я с глубоким недоверием отнесся к своей
догадке, как правоверный марксист с испугом взирающий на цыганку, предложившую
ему предсказать будущее.
Позднее, в институте, выходя на перерыв, я столкнулся в дверях с сотрудником
Института Физики Вовой Паверманом, который широко и дружески мне улыбнулся. Я
остановился и предупредил: "Стой! Не приближайся. Разговаривай оттуда, где
стоишь."
У меня были основания опасаться Павермана. Неделю назад я встретил на улице
нашего общего знакомого, который предупредил меня, чтобы я избегал Павермана,
так как сей уважаемый джентльмен жаждет моей крови. Что произошло с
дружелюбным Вовой, он не сказал, но я решил на всякий случай приготовиться, о
чем и сообщил донельзя удивленному Паверману.
- А-а-а, это... - протянул Паверман. - Да, он прав. Ты, действительно,
заслуживаешь казни.
После этих слов он рассказал мне следующую историю: однажды, как это бывает со
всеми смертными, Вова ощутил полную невозможность пребывать и далее в
вертикальном положении. Изменив это положение на девяносто градусов и оценив
ситуацию как жестокий радикулит, Вова задумался в поисках выхода. Как человек
памятливый, он вспомнил обо мне и моих восторгах по поводу чудодейственности
восточной медицины. В частности - металлотерапии. Через полчаса жена Вовы уже
приклеивала лейкопластырем хорошо начищенные медные монеты на его поясницу.
Предусмотрительный и аккуратный Вова учел все, кроме одного важного
обстоятельства. Через три дня, когда заметно распрямившийся Вова решил
расстаться со своими медными украшениями, это оказалось практически
невозможно. Бедный Паверман был щедро украшен растительностью, и первая же
попытка отлепить одну из монет перевела его в ранг великомучеников.
Вова завывал на разные голоса и ругался на трех языках одновременно, но все старания оторвать лейкопластырь с
намертво въевшимися в него волосами были безуспешны. Отчаявшись увидеть Вову в
первозданном виде, жена взяла в руки маникюрные ножницы, и Вова, наконец-то,
избавился от монет вместе с существенной частью своей растительности.
- Но ведь помогло все-таки? - заискивающим голосом спросил я.
- Только это и спасает тебя от смерти, - ответил Паверман, и мы расстались
друзьями.
Счастливо избежав смерти от руки Павермана, я шел по улице и размышлял.
Механизм воздействия Цилиндров на организм человека может быть: а) химическим,
за счет воздействия на кожу окислов металлов. Что-то вроде павермановской
металлотерапии, но в более гуманном варианте; б) физическим, за счет
естественной контактной разности потенциалов между двумя разнородными
металлами. Непонятно, какую роль играют наполнители. Надо будет попробовать
подержать Цилиндры наоборот, так, как запрещено.
Последующие дни мы с Русланом занимались Цилиндрами, поочередно предлагая
подержать их родственникам, друзьям и знакомым.
По прошествии некоторого времени стала вырисовываться следующая картина:
Цилиндры успокаивали возбужденных и стимулировали впавших в депрессию. Почти
в ста процентах случаев снимали головную боль. Имели явную тенденцию к
нормализации давления крови у гипертоников. Способствовали снятию бессонницы.
Практически, все приобщившиеся к Цилиндрам пожелали иметь их в своей
собственности. По этому случаю добросердечный Руслан, ругаясь, изготовливал
всем жаждущим по паре, а затем попросил пощады.
Я, в качестве эксперимента, около часа продержал Цилиндры в запрещенном
положении, но, кроме внутреннего ощущения какого-то неудобства, ничего нового
для себя не узнал. Как выяснилось позднее, я сильно рисковал своим здоровьем.
Дело в том, что одна из моих родственниц, женщина средних лет, педагог по
профессии, очень чутко восприняла Цилиндры Фараонов. Они помогали ей
расслабиться после занятий и восстановить нервную энергию. В школе во время
перемены учителя-коллеги прибегали к ней в кабинет подержать Цилиндры
минутку-другую. Так вот, после нескольких лет общения с Цилиндрами с большой
пользой для себя, моя родственница вечером в темноте перепутала Цилиндры, взяв
их в неверном порядке. Продержала так минут тридцать. Следствием случайной
ошибки была потеря сознания и нарушение мозгового кровообращения. Последующее
медленное, но, к счастью, полное восстановление здоровья происходило, в
частности, с применением тех же Цилиндров.
Были и забавные случаи. Забрел ко мне как-то вечером на огонек сильно
захмелевший приятель. Сели мы с ним к столу. Дружески беседуя, попили чаю. А
потом я дал ему подержать Цилиндры.
Минут через 10-15 он заметно протрезвел и неожиданно обиделся: "Мне было так
хорошо. А ты что наделал? Весь кайф поломал."
В целом такая доморощенная статистика доказывала положительное влияние
Цилиндров на организм человека. Сам я пользовался ими регулярно и чувствовал
себя превосходно. Но воспитанник "Теоретического минимума", живший во мне,
требовал научных исследований феномена Цилиндров Фараона. И он, без сомнения,
был совершенно прав. Увы - до серьезных исследований было еще очень далеко.
Примерно в это же время я получил повышение по работе и с головой ушел в дела.
У Руслана и Автндила также были свои проблемы, и Цилиндры временно ушли на
второй план. Тем не менее, Египет не покидал меня и в Институте. Проводя много
времени наедине с книгами и формулами, рано или поздно я не мог не поддаться
чувству удивления, которое возникает, наверное, у каждого физика при осознании
поразительной схожести многих, казалось бы, самых отдаленных явлений природы.
Знания современной физики очень ярко отражают эту необычайную сторону бытия.
Трезво мыслящие исследователи с большой пользой для себя употребляли это
загадочное свойство и приходили к значительным и интересным результатам.
Встречал я и физиков, потерявших чувство меры и исходивших из тезиса: раз уж
похоже, то все вообще равно равно друг другу. Очевидная глупость полученных
ими результатов их не смущала.
Опираясь на знания в области теоретической физики, я внезапно совершенно
по-новому увидел уже знакомую мне Изумрудную Скрижаль Гермеса:
"Правильно, верно без лжи и истинно то без сомнения: что то, что внизу и
вовне, подобно тому, что в выси и в глуби, и то, что в глубине и вверху,
подобно тому, что внизу и снаружи - для исполнения чуда единства.
И подобно тому, как Единое произродило из себя все, применяясь, так все вещи в
миру из одной инертной возникли среды, посредством ее применения: Отец его -
Солнце, Луна - его мать, выносил его ветер во чреве своем, Земля же вскормила
плоть и плоть ему дала. Отец всему, что видишь здесь, Великий Деятель,
Посредник Силы есть, и мощь его полна и велика, когда сила его, проникая,
наполняет землю. Сумей отделить внутреннее от внешнего, тонкое от грубого, с
осмотрительностью спокойствия, осторожностью разумения, дерзновенностью
знания...
Так восприяешь ты славу победы над вселенной, а потому мрак и тьма оставят
тебя...
Так сотворен мир. Отсюда почерпнуты могут быть чудесные тайны и силы великие,
способ чего также здесь заключен.
Вот почему именуюсь я Гермесом Трисмегистом, обладающим тремя частями
Вселенской философии. Истинно то, законченно и совершенно, что изрек я о
Деянии Солнечном."
(Гермес Трисмегист.)
Каким талантом надо обладать, чтобы в столь далекие времена сформулировать
такой глубокий принцип! Собственно говоря, удивительная схожесть законов
Кулона и Ньютона и привела Эйнштейна к мысли о единой теории поля.
Какое-то время я увлеченно искал аналогии в физике и открыл для себя много
нового.
А к Египту проникся еще большим уважением. Гермес и Изумрудная Скрижаль еще
больше убедили меня в том, что уровень знаний в Древнем Египте был значительно
глубже, чем это принято считать. Примерно к этому же времени ко мне попала ксерокопия книги Э. Шюре
"Великие Посвященные" , из которой я узнал о системе Таро.
Система Великих Арканов Таро, по-видимому, одно из самых загадочных творений
человеческого разума. Будучи философской по сути, она, возможно, была
одновременно и своеобразной суперматематикой, позволяющей прогнозировать
поведение значительно более сложных объектов, чем те, которые подвластны
современной науке.
Чем более я вникал в египетскую историю, культуру и чудом сохранившиеся
обрывки древних знаний, тем больше понимал, что имею дело с бездной,
проникнуть в которую невероятно сложно, даже обладая специальной подготовкой в
египтологии. Тем не менее, при малейшем удобном случае я стремился к Египту.
Кое-что из чудес древности мне казалось возможным понять и объяснить.
Например, феномен с лампами, горящими сотни лет в герметически закрытых
гробницах.
Сообщения о них слишком многочисленны и разновременны для того, чтобы можно
было считать их выдумкой. В Древнем Египте, Греции и Риме, как подношение
Богу Смерти, при запечатывании гробницы в ней оставляли горящие лампы.
В 1401 году горящая лампа была обнаружена в гробнице Полланта недалеко от
Рима. Лампа горела более 2000 лет. В 1550 г. в только что вскрытой мраморной
гробнице горела лампа (остров Несида). Горящие лампы в гробницах обнаруживали
в Древнем Египте, в Индии, Китае, Южной Америке.
Попытка объяснения (А. Кирхером) этого феномена за счет присоединения ламп с
асбестовым фитилем тайными протоками к большим резервуарам нефти
представляется несостоятельной. Во-первых, потому что в герметически закрытой
гробнице без кислорода лампа все равно гореть не будет, во-вторых, при наличии
притока воздуха, как нетрудно подсчитать, одноваттная свеча за 2000 лет сожжет
около полутора тонн нефти. Не стоит говорить, что это - десятки килограммов
сажи, которая в гробницах не обнаружена.
В качестве встречной гипотезы можно предположить, что лампы вспыхивали
п о с л е вскрытия гробницы с притоком встречного воздуха, создавая иллюзию
горения в течение всего времени существования погребения. Подобный эффект
можно было бы осуществить, если бы современникам погребенного был известен,
например, белый фосфор, отличающийся высокой химической активностью. Белый
фосфор воспламеняется при температуре +400° С, а в измельченном состоянии и при
комнатной:
4Р + 5O2 → 2Р2О5
Обратите внимание на тот факт, что горящие лампы обнаруживали в местах с жарким
климатом.
Подготовка "вечной" лампы могла выглядеть так. Кусочек белого фосфора
покрывался тонким слоем какого-нибудь вещества, например, воска, которое со
временем разлагалось, и пристраивался у фитиля незажженной лампы. В гробницу
ставилась вторая горящая лампа или свеча, после чего вход в нее герметически
закрывался. Израсходовав наличный кислород, горящая лампа гасла. Через много
лет попавший в гробницу во время вскрытия кислород воспламенял фосфор и вместе
с ним "вечную" лампу.
Получение фосфора из фосфоритов и апатитов - процесс несложный, и древние
вполне могли его знать.
Один из моих друзей высказал интересную мысль. Древние жители Египта и других
стран, в которых расцвели великие цивилизации Прошлого, в силу своего
религиозно-проникновенного отношения к миру, скорее всего, мало привирали в
своих рассказах. Им это просто было не нужно. Ощущение Божества, гармонии с
ним, естественных отношений с Природой были для них вполне достаточными. Я и
сам встречал подобный феномен у глубоко верующих людей. По-видимому, это
следствие присутствия у них какого-то интуитивного знания Истины. Для чего
еще что-то выдумывать, если, в основном, все и так ясно? В связи с этим
древние источники, легенды, книги приобретают статус особой важности и
достоверности. Что, собственно, и продемонстрировал Шлиман, открыв Трою
с "Илиадой" Гомера в руках.
Древний Восток, как путеводная звезда, манит искателей, художников, поэтов.
Я знаю людей, способных силой своего таланта воскрешать из небытия картины
давно минувших времен. На полотнах петербургских художников братьев Марка и
Сергея Павловых в мареве сверкающих красок разворачивается панорама жизни
Древнего Востока. Мавзолеи великих завоевателей, погруженные в сизую мглу
, многолюдные площади Самарканда и Бухары, караваны, уходящие в раскаленные
зыби пустынь. Всматриваюсь в глубокие эмоциональные полотна и, кажется, слышу
щемящие звуки восточных мелодий и шорох древних манускриптов, таящих вечные
тайны Жизни и Смерти...